Нынешний этап санкций против России начался с принятия Конгрессом США в 2012 году «Закона Магнитского», который наделил администрацию США полномочиями вводить блокирующие финансовые и визовые санкции против российских граждан и организаций, причастных к нарушениям прав человека и коррупции (Конгресс США, 2012). Этот акт не повлек за собой каких-либо заметных последствий для российской экономики: рынок просто оставил санкции против группы чиновников без внимания. Более того, эффективность американского подхода с точки зрения продвижения демократии и прав человека можно считать отрицательной. Это вызвало резкую реакцию Москвы и привело к противоположным последствиям. Москва ответила законом Димы Яковлева. Его более поздние версии включали, помимо прочего, правила, касающиеся «иностранных агентов» (Федеральный закон от 2012 года).

Вопрос об эффективности санкций оказался в центре внимания в 2014 году, когда Россия столкнулась с более серьёзными ограничениями. Секторальные санкции, введённые США (Министерство финансов США, 2014), ЕС (Совет ЕС, 2014a) и некоторыми их союзниками, создали серьёзную проблему. Они запрещали долгосрочное кредитование нескольких ведущих российских банков, энергетических и оборонных компаний. Финансирование и предоставление товаров, технологий и услуг для российских проектов по добыче нефти в Арктике были ограничены. Был введён экспортный контроль в отношении ряда категорий товаров двойного назначения. В отношении некоторых российских физических и юридических лиц были применены блокирующие санкции (Президент США, 2014; Совет ЕС, 2014b). В 2014 году крупный бизнес практически не пострадал. В то же время в 2014 году введение санкций совпало со снижением цен на энергоносители. Трудно определить роль санкций в нанесении ущерба российской экономике в тот период, но, по-видимому, они усилили негативное влияние на ситуацию на сырьевых рынках в то время (Гурвич и Прилепский, 2016). В последующие годы санкции повлияли на торговлю России с ЕС (Fritsz et al., 2017) и США (Moret et al., 2017).

Информационная шумиха вокруг санкций значительно усилилась на фоне предполагаемого вмешательства России в выборы в США. Конгресс США закрепил ранее введённые ограничения в отношении России в CAATSA (пакет законов о санкциях против России из-за украинского вопроса был принят ещё раньше) (Конгресс США, 2017). Администрация была обязана согласовывать с Конгрессом даже исключение некоторых российских граждан и компаний из санкционных списков. Также были введены новые механизмы, например, вторичные санкции против лиц из третьих стран за покупку российского оружия. Что касается вмешательства в выборы, администрация также создала ряд правовых механизмов, позволяющих расширить санкции, хотя они и не получили широкого распространения (Президент США, 2018).

Дело Скрипаля, а затем и дело Навального наделали много шума, когда власти Великобритании, ЕС и США обвинили Россию в использовании нервно-паралитических веществ и ввели в ответ санкции. Санкции ЕС и Великобритании можно считать символическими. Соединенные Штаты предприняли самые решительные шаги, введя, помимо прочего, некоторые ограничения на покупку российских долговых ценных бумаг, номинированных в иностранной валюте, на первичном рынке (президент США, 2019). Но даже такие ограничения были незначительными. Начиная с 2017 года рынки неоднократно сотрясали новости из Конгресса США, который предлагал законопроекты о «драконовских санкциях» против России, такие как DASKA или DETER. Однако они так и не превратились во что-то серьёзное. DASKA в целом подверглась критике со стороны администрации за избыточность и сложность в применении (Тимофеев, 2019b). В то же время Конгресс и администрация США объявили чуть ли не крестовый поход против трубопроводных проектов с участием России. Новое законодательство (Конгресс США, 2019; 2021) позволило замедлить строительство «Северного потока — 2», но в итоге Москва была очень близка к его завершению. Для бизнеса 6 апреля 2018 года стало блокировкой санкций США. Санкции против некоторых российских магнатов и их активов стали наиболее жёсткими (Министерство финансов США, 2018). Однако в конечном итоге санкции были сняты с некоторых активов. Кроме того, такие меры не применялись в широких масштабах до 2022 года. https://hostozon.com/goods/steel-wire-types

В 2019 году их вклад в замедление экономического роста оценивался примерно в 0,2% в год (Международный валютный фонд, 2019). Санкции создавали информационный шум, особенно после 2017 года, но он был несоразмерен реальной силе применяемых мер. Более того, в 2019–2021 годах санкционное давление на Россию стабилизировалось (Тимофеев, 2021).

«Вегетарианские» санкции никак не повлияли на политический курс Москвы, но оказали воздействие на бизнес. Корпоративное соблюдение санкций в России заметно оживилось после ряда случаев, таких как уголовное преследование в США Олега Никитина и его иностранных партнёров за попытку обойти санкции США и экспортировать американскую турбину в Россию, дело о турбине Siemens, ряд штрафов, наложенных властями США и Великобритании за нарушение финансовых санкций, а также уголовное преследование двух граждан Германии за экспорт станков в Россию в нарушение экспортного контроля. Россия стала зоной риска для бизнеса с точки зрения санкций. Это было, пожалуй, единственным достижением санкционной политики на «вегетарианском» этапе. К началу февраля 2022 года влияние санкций на экономическое развитие и торговлю России можно было считать незначительным.

Цунами санкций

Предупреждения о масштабном санкционном ответе на враждебные действия России в отношении Украины начали звучать ещё до февраля 2022 года. Накануне специальной военной операции в Конгрессе США появился целый ряд законопроектов, угрожающих значительным расширением ограничительных мер (Конгресс США, 2022). Великобритания сделала свой «предупредительный выстрел», внеся первые поправки в Положение о санкциях в отношении России (Правительство Великобритании, 2022a). Риторические предупреждения прозвучали и со стороны Европейского союза. Однако реальные санкции, последовавшие за началом военных действий, превзошли даже самые радикальные прогнозы.

США, ЕС, Великобритания, Канада, Швейцария и некоторые другие инициаторы значительно расширили списки заблокированных российских лиц, изменив их количественно и качественно. Например, если до 2022 года в списке заблокированных лиц США было около 250 россиян, то к июню 2022 года их число превысило 1000 (Министерство финансов США, 2022a). Аналогичные тенденции наблюдаются в ЕС (Совет ЕС, 2022a), Соединённом Королевстве (Правительство Великобритании, 2022b) и других юрисдикциях. С учётом «правила 50 процентов», которое распространяет блокирующие санкции на дочерние и подконтрольные организации, фактическое число заблокированных лиц может быть ещё больше.

Качественные изменения тоже значительны. В 2014–2021 годах западные страны избегали блокировки основных российских компаний. После 24 февраля им был нанесён значительный удар. США и Великобритания заблокировали подавляющее большинство крупных российских банков. ЕС всё ещё отстаёт от них, однако, учитывая угрозу вторичных санкций и принудительных мер со стороны США, европейские компании соблюдают требования США. Другими словами, отставание Брюсселя в этом случае незначительно. Ряд банков отключены от системы обмена финансовыми сообщениями SWIFT. Сделки с российским суверенным долгом запрещены. Операции с Банком России, Министерством финансов и Фондом национального благосостояния ограничены. Секторальные финансовые санкции, запрещающие долгосрочное кредитование, расширены. Введены запреты на инвестиции в Россию. США полностью их заблокировали (Министерство финансов США, 2022b; Совет ЕС, 2022b; Правительство Великобритании, 2022b). В некоторых юрисдикциях заморожены российские резервы. Рассматриваются механизмы конфискации заблокированного имущества российских граждан (Тимофеев, 2022).

Россия столкнулась с масштабными транспортными ограничениями. Доступ к морским портам и воздушному пространству большинства инициаторов западных санкций запрещён. Введены санкции в отношении самолётов и ограничено их техническое обслуживание. ЕС ограничил автомобильные перевозки из России по своей территории (Совет ЕС, 2022b). Торговые ограничения стали ещё одним ударом. Западные инициаторы почти полностью запретили поставки высокотехнологичных товаров и продукции двойного назначения, включая электронику (кроме бытовой электроники), навигационное оборудование, лазеры и т. д. (Министерство торговли США, 2022a; Совет ЕС, 2022b; Правительство Великобритании, 2022b). Запреты на экспорт постепенно расширяются, охватывая менее технологичные производства — шарикоподшипники, холодильники, станки, двигатели и т. д. (Министерство торговли США, 2022c; Совет ЕС, 2022b). Менее чувствительные меры включают ограничения на поставки «предметов роскоши» (Министерство торговли США, 2022b) и консультационные услуги (Министерство финансов США, 2022b; Совет ЕС, 2022b; Правительство Великобритании, 2022b). Ограничения на импорт в основном направлены на вытеснение ключевых российских экспортных товаров: нефти и нефтепродуктов, газа, угля, золота, изделий из железа и стали и т. д. с западных рынков. Соединенные Штаты полностью запретили импорт российского ископаемого топлива (Президент США, 2022). ЕС, наряду с упомянутыми выше ограничениями, заблокировал импорт российского угля, изделий из железа и стали, нефти и нефтепродуктов — за некоторыми исключениями, а также запретил поставки товаров, услуг и технологий в российскую нефтеперерабатывающую промышленность (Совет ЕС, 2022b). Великобритания в целом присоединилась к этим мерам экспортного контроля и ввела ряд ограничений на импорт (правительство Великобритании, 2022b). Канада, Австралия, Япония, Швейцария и ряд других стран в той или иной степени присоединились к упомянутым финансовым, транспортным и торговым мерам.

Таким образом, в текущей санкционной политике произошли заметные изменения. Ключевыми особенностями являются возросший объём вводимых мер, разнообразие используемых инструментов, охват различных секторов экономики, скорость введения ограничений и уровень консолидации западных инициаторов (пусть и не абсолютный, но явно выше, чем в 2014–2021 годах). Помимо официальных правительственных запретов, нынешние реалии отличаются беспрецедентными корпоративными бойкотами — приостановкой или сокращением деятельности иностранных компаний в России даже в тех сферах, которые не подпадают под санкции. Возникает соблазн сравнить санкции против России с санкциями, введёнными против Ирана и Северной Кореи. Пожалуй, единственное сходство заключается в их объёме по отношению к масштабу экономики целевых стран. Среди различий — скорость введения санкций и, что самое важное, особенности России как государства: впервые за долгое время такой высокий уровень ограничений был применён к ведущей мировой военной державе и крупной экономике.